МОСКОВСКИЙ ВО ИМЯ ПРЕПОДОБНОГО АЛЕКСИЯ, ЧЕЛОВЕКА БОЖИЯ, СТАВРОПИГИАЛЬНЫЙ ЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Алексиевский мон-рь у Пречистенских во-рот. Литография. До 1837 г.М. А. м. на Остоженке первоначально был основан как общежительная обитель митр. всея Руси свт. Алексием в районе совр. Зачатьевского пер. и подчинялся кремлевскому Чудову в честь Чуда архангела Михаила монастырю. Весной 1514 г. в М. А. м. была заложена одна из 11 каменных церквей Алевиза Фрязина (Старого): «...церковь Алексей Человек Божей в девичи монастыри за Черторьею» (ПСРЛ. Т. 8. С. 254-255). Сопоставление каменного храма с трапезной, открытого во время раскопок 2002-2008 гг. под рук. Л. А. Беляева и Н. А. Кренке, исследователями не проводилось, найденный храм датирован 1-й третью - 2 пол. XVI в. По мнению Беляева, в период между 1551 и 1571 гг. М. А. м. мог располагать 2 участками: на Остоженке, с правой стороны от Черторыя, и в Чертолье, на левом берегу того же ручья и его оврага. Вероятно, после пожара, связанного с нашествием Девлет-Гирея в 1571 г., сестры оставили обитель на Остоженке и перешли на 2-й участок, в Чертолье. В 1584-1585 гг. царь Феодор Иоаннович и царица Ирина основали на старом месте Алексеевской обители Зачатия праведной Анной Пресвятой Богородицы женский монастырь. В писцовых книгах Тверского у. 1539-1540 гг. упоминаются деревни и село, принадлежащие М. А. м. в Чертолье (Калачов, ред. 1877. Ч. 1 Отд. 2. С. 273, 278). Следующее по времени упоминание мон-ря в Чертолье имеется в списке поповских старост 1551 г. (Боголюбский. 1894. № 9. С. 474).

История переноса М. А. м. в Чертолье изложена в жалованной грамоте 1623 г. царя Михаила Феодоровича. В Чертолье мон-рь уже располагал земельными владениями и городской слободой поблизости от его стен. Грамота 1623 г. упоминает вотчину, пожалованную вел. кн. Иоанном IV Васильевичем Грозным (Смирнов. 1884. С. 14). Первое упоминание о монастырской слободе в Чертолье имеется в росписи опричных и земских земель 1565 г. (РИБ. Т. 2. С. 257: «...опричь Новинского монастыря и Савинского монастыря и Алексеевского монастыря слободы»). Местоположение слободы определяется по описанию, сделанному после пожара 1629 г.: она занимала вытянутый поперек Москвы-реки участок к северо-востоку от монастыря (Красный архив. 1940. № 4(101). С. 205; Баталов, Беляев. 2010. С. 121). М. А. м. владел слободой до 1649 г., когда все слободы были отобраны в ведение казны (ЧОИДР. 1860. Ч. 3. Отд. 1. С. 128-129).

На «Петровом чертеже», так же как и на плане Мериана (протограф обоих датируется 2-й пол. 60-х гг. XVI в.), мон-рь показан в юго-зап. углу стены Белого города, рядом с угловой граненой Семиверхой башней, которая вскоре стала называться Алексеевской. Планировка обители была классическая для общежительного мон-ря: собор изображен в центре, кельи окружают его.

Прямого упоминания о разграблении М. А. м. во время уличных боев весной 1611 г. в источниках нет. Однако весь Белый город был сожжен (ПСРЛ. Т. 14. С. 109); по-видимому, пострадал и мон-рь. Вероятно, он был восстановлен вскоре после пожара или после взятия Москвы войском кн. Д. М. Пожарского в 1612 г. В книгах выдачи ладана мон-рь упоминается под 1614, 1616, 1618 гг. (Павлович. 1998. С. 162), следов., если в жизни М. А. м. в Чертолье и был перерыв, связанный с «московским разореньем», он продлился не более 2-3 лет.

В 1624 и 1625 гг. в М. А. м. присылали «под начала» (для укрепления в правосл. вере и перекрещивания) русских и белорусских женщин, возвратившихся из польского или ногайского плена (РИБ. Т. 2. Стб. 610-611, 625-626, 650. Токмаков. 1896. С. 31-32, 87-90). К апр. 1625 г. относится рассказ об исцелении старицы Ираиды (Еропкиной), последовавшем после молитвы перед ризой Христовой в марте того же года (Дворцовые разряды. 1851. Т. 2. Стб. 797). В том же году в обители «жила старица Ольга дочь Василия Григорьевича Зюзина жена окольничего Алексея Ивановича Годунова», похороненная впосл. в Чудовом мон-ре (Малиновский. 1992. С. 135).

Сообщение о починке обветшавших монастырских строений в 1625 г., по-видимому, восходит к тексту Л. М. Максимовича, повторенному архим. Амвросием (Орнатским),- авторы упоминают, но не цитируют грамоту, выданную Зачатьевскому мон-рю 28 апр. 1625 г. (Максимович. 1796. С. 5; ИРИ. Т. 3. С. 90). В этот день обитель сгорела (Милютин. 1850. С. 121).

Упоминание Максимовича и архим. Амвросия служило основанием для ошибочной датировки каменного 2-шатрового монастырского собора 1625 г. Однако в описи Белого города, составленной после пожара 10 апр. 1629 г., эта церковь названа деревянной и сгоревшей. В том же тексте помимо упоминания монастырской слободы в Чертолье рассказывается о том, что после Смутного времени на занятых ранее огородами монахинь землях, расположенных за кельями, были «по даче из оброку игуменьи с сестрами» построены дворы, также, по-видимому, служившие источником монастырских доходов. К 1629 г. кельи были плотно окружены городской застройкой. Семиверхая башня Белого города названа в описи Алексеевской, т. о. спустя 60-80 лет был подтвержден топоним после того, как М. А. м. обосновался в Чертолье (Красный архив. 1940. № 4(101). С. 205).

Расцвет М. А. м. в Чертолье начался после рождения в марте 1629 г. царевича Алексея Михайловича, названного в честь прп. Алексия, человека Божия, чья память празднуется 17 марта. Обитель становится местом царского богомолья: цари Михаил Феодорович и Алексей Михайлович посещали его в дни празднования именин почти ежегодно (8 и 12 раз; см.: Выходы государей. 1844. С. 29-127). Патриарх совершал богослужения в М. А. м. в день именин царя Алексея Михайловича в 1647 г., присутствовал на праздничных службах в 1654, 1657, 1666, 1668, 1675 гг. (Токмаков. 1896. С. 30-31).

Главным царским вкладом в М. А. м. было строительство каменного собора, завершившееся в кон. 1634 г.: 18 дек. в присутствии царя Михаила Феодоровича и патриарха Московского и всея Руси Филарета освятили 2 престола: в честь Преображения Господня и в честь Зачатия прав. Анной Пресв. Богородицы (Выходы государей. 1844. С. 38). Сведения об освящении престолов ц. прп. Алексия, человека Божия, и придела в честь Тихвинской иконы Божией Матери не сохранились, что, впрочем, не позволяет сделать вывод о более позднем их освящении. Не менее вероятно, что Алексиевская ц., как государево богомолье, была освящена ранее, осенью 1634 - весной 1635 г. Сложнее определить время возникновения Тихвинского придела Алексиевской ц. Впервые этот придел упоминается в нач. XVIII в., но не исключено, что он появился одновременно с 3 др. монастырскими престолами.

Возведение 2 каменных церквей с 2 приделами относится к летнему строительному сезону 1634 г., поскольку в этом году подмастерья каменных дел Антип Константинов и Трефил Шарутин упомянуты как бывшие «у заводу и указу в Алексеевском девичьем монастыре у церкви Преображения Господня и да Алексея человека Божия». Подмастерья были награждены через 2 дня после освящения Преображенской ц., 20 дек. 1634 г. (Мат-лы для археол. словаря. 1867. Т. 1. Ч. 2. С. 37; Уваров. 1910. С. 383; Забелин. История города Москвы. 2003. С. 332). Возведение монастырских церквей за один строительный сезон объясняется стремлением не прерывать череду ежегодных царских выходов на богомолье «к ангелу» наследника. Сохранившиеся книги царских выходов начинаются с сент. 1632 г.; в 1633 и 1634 гг. царь Михаил Феодорович молился на вечерней службе 16 марта и на Божественной литургии 17 марта (Выходы государей. 1844. С. 11, 29).

Каменный собор, просуществовавший с 1634 по 1837 г.,- заметный памятник архитектуры 1-й пол. XVII в. В кн. «Продолжение хронографа 1617 года» он упоминается среди наиболее значимых построек времени царствования Михаила Феодоровича наряду с Казанским собором на Красной пл., Филаретовой колокольней, надстройкой Спасской башни, Теремным дворцом, оградами Новоспасского и Симонова мон-рей.

В XX в. одни исследователи считали собор 3-шатровым, подобно Богородице-Рождественской ц. в Путинках, другие - 2-шатровым; были версии, согласно которым внутреннее пространство храма цельное, поперечно ориентированное; нек-рые считали его составленным из 2 отдельных шатровых церквей, соединенных общей стеной. Выдвигалась даже версия о том, что 3-й центральный шатер был разобран. Ясность внесло открытие О. Г. Ким, обнаружившей чертежи А. И. Строганова, содержащие план и юж. фасад соборного комплекса, выполненные ок. 1836 г. при подготовке к строительству храма Христа Спасителя (РГАДА. Ф. 1239. Оп. 57. Д. 125; Ким, Рябов. 2008. С. 463-466). Храмовый комплекс состоял из 2 равновеликих церквей с четвериками, слегка вытянутыми по оси «запад-восток». Преображенский собор располагался севернее, равновеликая ему придельная Алексиевская ц.- южнее. Оба храма имели по одной полукруглой апсиде и были увенчаны шатрами на восьмериковых основаниях. Окна граней восьмериков были круглыми, основания шатров украшали 2 ряда декоративных полукруглых кокошников, грани были прорезаны одним ярусом люкарн - «слуховых окон». Уточнить, было ли внутреннее пространство храмов отсечено сомкнутым сводом, как в близких по времени строительства храме преподобных Зосимы и Савватия Соловецких (1635-1637) в Троице-Сергиевом мон-ре и Успенской ц. (кон. 1630-х) в угличском во имя святителя Алексия, митрополита Московского, монастыре, не представляется возможным, однако наличие люкарн в гранях шатра свидетельствует о наличии внутреннего свода, отсекавшего шатер. Согласно монастырской описи 1824 г., в Преображенском соборе иконостас был высоким, 5-ярусным, а в Алексиевской ц.- одноярусным, однако высота четвериков (ок. 7 м) допускает размещение 5-ярусного иконостаса даже при наличии сомкнутого свода, отсекающего шатер.

Композиция 2 поставленных рядом шатровых храмов, вызванная, вероятно, значением придельного Алексиевского храма для царственного заказчика, уникальна для русской архитектуры, хотя имеет ряд предшественников - храмов, составленных из 2 равноценных объемов, но без шатрового венчания (20-30-х гг. XVII в.). Возможно, результатом адаптации композиции монастырского собора в русской архитектуре стала типология храмов с 2, а впосл. с 3 шатрами на одном поперечном лотковом своде. Единственный построенный позднее комплекс из 2 равновеликих шатровых церквей, объединенных общей стеной,- церкви Богоявления и прп. Ферапонта над св. воротами Ферапонтова Белозерского в честь Рождества Пресвятой Богородицы монастыря.

Поскольку археологическое изучение территории М. А. м. невозможно (на его месте дважды, в XIX и XX вв., был построен храм Христа Спасителя), история появления пристроек собора реконструируется лишь предположительно. Первая версия: собор и Алексиевская ц. были построены одновременно с 2-столпной трапезной, к-рая объединила их объемы в зап. части; тогда же весь ансамбль был окружен галереей на квадратных столбах, украшенных по всей высоте квадратными ширинками. Одновременно мог быть построен северо-вост. Зачатьевский придел. Поскольку существование престола Тихвинской иконы в XVII в. не прослеживается, не исключено его более позднее появление. В пользу 1-й версии реконструкции свидетельствуют тонкие стены придельных апсид на плане Строганова. В кон. XVII в. при реконструкции соборного ансамбля Зачатьевский придел мог быть перенесен западнее и объединен с пространством трапезной, а в юго-вост. углу трапезной создан симметричный Тихвинский придел.

Согласно 2-й версии, 2 придела в трапезной могли появиться в 1-й период строительства, в 1634 г., их апсиды были изначально вписаны в пространство галерей, вытянутых вдоль фасадов, а сев.-вост. палатка, показанная на плане Строганова, никак не связана с первоначальным объемом Зачатьевского придела. Данную версию поддерживает аналогия с планом собора мон-ря прп. Феодора Студита, построенного в 1627 г. по инициативе патриарха Московского и всея Руси Филарета: согласно данным археологических исследований, апсиды 2 приделов располагались в сев.-вост. и юго-вост. углах вытянутой трапезной. Противоречит данной версии то, что тип планировки с 2 приделами в трапезной распространился лишь во 2-й пол. XVII в., а также то, что устройство галерей восточнее придельных апсид не практиковалось в XVII в. Более вероятной выглядит 1-я версия развития ансамбля, согласно к-рой в 1634 г. были построены 2 шатровых храма, сев.-вост. придел, трапезная с запада и галереи, окружившие весь ансамбль. В том же году могла появиться и шатровая колокольня, но ряд признаков - круглые окна в гранях шатра, карниз-пила на четверике колокольни - указывают на вероятность ее перестройки (или строительства) в кон. XVII в.

Из ранних вкладов царя Михаила Феодоровича известны: золотое кадило, пожертвованное в 1631 г.; лампада, вложенная в 30-х гг. XVII в.; напрестольный крест с мощами, подаренный «в придел к Алексию» в 1638 г. Предположительно вкладом царя Михаила Феодоровича было печатное Евангелие (1627), вкладом царя Алексея Михайловича - серебряный ковш (Токмаков. 1896. С. 20-22). Свящ. Никита (впосл. патриарх Московский и всея Руси Никон) в 1635 г. уговорил свою жену постричься в М. А. м., «дал за ней» вклад, а сам удалился в Анзерский Елеазаров во имя Святой Троицы мужской скит (Костомаров. 2004. С. 343). По монастырскому преданию, жена свящ. Никиты, живя в мон-ре белицей, собиралась выйти вторично замуж, но по молитвам буд. патриарха Никона, подвизавшегося в скиту, приняла постриг (Ушакова. 2016. С. 36-37. Токмаков. 1896. С. 34). В нач. XIX в. ее надгробной плитой в мон-ре считали плиту в стене алтаря с надписью «схимонахиня Таисия» (Малиновский. 1992. С. 135).

Во время эпидемии чумы («морового поветрия») 1654 г., после виде́ния заболевшей инокине в М. А. м., в шкафу для хранения книг была обретена чудотворная Грузинская икона Божией Матери. Когда образ внесли в церковь, последовали исцеления и чума в Москве прекратилась. В монастырской б-ке хранилась рукопись с повестью о явлении и чудесах иконы (Токмаков. 1896. С. 54-55, 113). Чудотворной иконе был установлен праздник 15 окт. в честь избавления Москвы от «морового поветрия» (Малиновский. 1992. С. 134). Во время чумы умерли 82 старицы, в т. ч. и настоятельница (1646-1654) игум. Елена (Викентьева), выжили 39 сестер. Нек-рое время богослужения в М. А. м. не совершались (ДАИ. Т. 3. № 119. С. 509). В ходе раскопок, проведенных на месте М. А. м. перед строительством храма Христа Спасителя, обнаружили «много костей без гробов в ямах», к-рые сочли «чумными захоронениями» (Токмаков. 1896. С. 39. Снегирёв. 1851. Тетр. 11. С. 123). В 1655-1657 гг. обитель возглавляла игум. Марфа (Дерябина).

Рассказ о том, что в 1671 г., при настоятельнице (1662-1690) игум. Сусанне (Зиновьевой), в М. А. м. содержалась сестра и соратница боярыни Феодосии Прокопьевны Морозовой раскольница кн. Евдокия Прокопьевна Урусова, посланная в обитель «под крепкое начало с повелением водить ее в церковь», также, по-видимому, основан на монастырском предании (Ушакова. 2016. С. 38-39; Токмаков. 1896. С. 37).

После кончины царя Алексея Михайловича (1676) регулярные празднования его именин в мон-ре прекратились. В 1685 г. М. А. м. сгорел.

Второй период расцвета мон-ря в XVII в. связан с рождением 18 февр. 1690 г. царевича Алексея Петровича, к-рого назвали в честь деда; царские и патриаршие выходы в М. А. м. для празднования именин возобновились с 17 марта 1690 г. и продолжались до 1696 г. Вероятно, в тот период каменные здания обители были обновлены и перестроены после пожара 1685 г. Возможно, к 1-й пол. 90-х гг. XVII в. относятся появление придела в честь Тихвинской иконы Божией Матери и перенос 2 приделов в трапезную, а также перестройка колокольни: карниз-«пила», так же как и круглые слуховые окна в гранях ее шатра, характерны для кон. XVII - 1-й пол. XVIII в. В 1763 г. под колокольней располагались ризница и кладовая палата (РГАДА. Ф. 280. Оп. 3. Ед. хр. 1. Л. 1 об.). Вероятно, тогда же в Преображенском соборе появились деревянные резные хоры-балконы на зап. стене. После раскрытия заговора Г. Соковнина-М. Пушкина (1697) и насильственного пострижения в монахини матери царевича Алексея царицы Евдокии Феодоровны Лопухиной (1698) царское внимание к М. А. м. ослабевает. В 1731 г., после смерти Евдокии Лопухиной, старицам монастыря были выданы деньги «на помин ее души» (ЧОИДР. 1865. Т. 3. Смесь. С. 10).

Следующий период строительства в М. А. м. связан с мон. Александрой (в миру Акилина Прозоровская, дочь кн. И. С. Прозоровского). Согласно описи, составленной после пожара 1712 г., в 30 деревянных кельях проживали 187 стариц, включая игумению; за обветшавшей каменной оградой находились недостроенные каменные сени при 2 игуменских кельях, казначейская келья и 2 каменные кельи на подклетах, построенные мон. Александрой. В мае 1713 г. мон-рь сгорел (РГАДА. Ф. 280. Оп. 3. Ед. хр. 1. Л. 1 об.). По указу Сената в 1713-1714 гг., при настоятельнице (1713-1715) игум. Олимпиаде (Каховской), были построены 37 каменных келий. В 1712 г. для строительства было приказано использовать кирпич, оставшийся от сооружения Арсенала в Московском Кремле, в 1713 г. упоминается о том, что для производства 500 тыс. кирпичей, предназначавшихся для строительства келий в Новинском мон-ре на Хорошевской дороге, были устроены кирпичеобжигательные печи. Строительством занимался подрядчик Петр Осипов, разрешения выдавал родной брат мон. Александры кн. П. И. Прозоровский (Токмаков. 1896. С. 91-93). Несмотря на то что игумения в 1713 г. просила «пригородить» монастырь к стене Белого города, уничтожив глухой проход шириной 20-24 м между обителью и городской стеной, эта просьба не была, по-видимому, выполнена; на плане И. Ф. Мичурина 1739 г. М. А. м. не примыкает к городской стене. В 1718 г. была починена кровля паперти монастырского собора и заложены 2 окна собора, «что к паперти»,- по-видимому, выходившие на сев. галерею (Забелин. 1884. Т. 1. Стб. 524-525).

Мон-рь пострадал во время пожаров 1737 и 1748 гг. (РГАДА. Ф. 280. Оп. 3. Ед. хр. 1. Л. 1 об.): сгорели кровли, кельи, 2 конюшни и неск. дворов на монастырской земле (Токмаков. 1896. С. 97). В 1752 г. на заводе Данилы Тулякова из старого монастырского колокола был отлит новый с прибавлением 38 пудов - вклад игум. Ольги (Дубенской). В 1755 и 1768 гг. были заменены иконостасы приделов и собора Преображения Господня (ЦГИАМ. Ф. 203. Оп. 236. Д. 55, 119).

В 1744 г. за М. А. м. числились 1586 крестьян (ЧОИДР. 1860. Ч. 3. Отд. 1. С. 151) (Малиновский. 1992. С. 135). К 1764 г. в обители проживали 4 священника, 2 диакона, 96 монахинь, а также 12 отставных убер- и унтер-офицеров и солдат (Токмаков. 1896. С. 97-98). В 1764 г. М. А. м. был отнесен ко 2-му классу необщежительных мон-рей, в нем должно было быть не более 17 монахинь (Ушакова. 2016. С. 40. Токмаков. 1896. С. 38). Перед 1764 г. в обители помимо собора с трапезной и колокольней находились построенные в 1713-1714 гг. каменные кельи, 9 каменных флигелей и 1 деревянный, 3 каменные сторожки, каменная ограда с 2 башнями и 3 воротами (РГАДА. Ф. 280. Оп. 3. Ед. хр. 1. Л. 1-2; Токмаков. 1896. С. 39). В 1779 г. вновь сообщается о починке ветхих зданий в мон-ре (ЦГИАМ. Ф. 203. Оп. 236. Д. 209, 256, 258).

В 1812 г., перед вступлением франц. войск в Москву, игум. Анфия (Козловская) удалилась «неизвестно куда», большинство сестер также покинули обитель. М. А. м. был сожжен, не пострадал только собор, в к-ром насельницы запирались, молились и окропляли стены св. водой; 4 послушницы угорели, одна была избита солдатами. Ценности, закопанные в землю и спрятанные под лавками, не пострадали. В восстановлении М. А. м. после 1812 г. принимал участие викарий Московской епархии еп. Августин (Виноградский), чье мирское имя было Алексей (ЧОИДР. 1858. Ч. 4. Отд. 2. С. 47; Токмаков. 1896. С. 40-42, 99).

Московский мон-рь во имя прп. Алексия, человека Божия. Фотография. 1883 г.Согласно планам нач. XIX в., М. А. м. занимал ок. 13-14 га. Территория обители была трапециевидной в плане, вытянутой параллельно реке, полого понижалась с запада на восток; западнее мон-ря обрыв оврага ручья Черторый был очень крутым, почти отвесным. На профилях 1806-1808 гг. Ф. К. Соколова мон-рь находился за невысокой каменной стеной. Кельи, судя по плану 1817 г., окружали собор с 4 сторон, но на западной и северной сторонах они были спланированы достаточно сложно, имели внутренние дворы и проходы. В сплошную линию келий с юж. стороны между 10-ми и 30-ми гг. XIX в. были встроены Водяные ворота с высоким псевдоготическим щипцом и пинаклями, представленные на картине К. И. Рабуса 1838 г.

Именным указом имп. Николая I от 10 апр. 1832 г. было объявлено решение о строительстве на месте М. А. м. храма Христа Спасителя. Поиском места для переноса обители ведал митр. Московский и Коломенский свт. Филарет (Дроздов). В 1832-1837 гг. предлагалось 2 места для перевода мон-ря: Бородинское поле и Измайловский о-в в Москве. От 1-го отказались почти сразу, после отзыва вдовы ген.-майора А. А. Тучкова, а переписка относительно Измайловского о-ва затянулась на 5 лет: в числе прочего принимались во внимание ценность памятников царского дворца в Измайлове и тот факт, что они принадлежали дворцовому ведомству, а не мон-рю. Решение о переносе М. А. м. в с. Красное было принято 25 марта 1837 г., после того как даниловский архим. Гавриил (Воскресенский) осмотрел ц. в честь Воздвижения Креста Господня в с. Красном. Переезд сестер 17 окт. 1837 г. сопровождался крестным ходом через Мясницкую ул. и Красные ворота. Митр. Филарет встречал крестный ход на новом месте; в мон-ре хранилась «переходная» икона святых Филарета, Осии и Феодота, в надписи на обороте к-рой говорилось об основании мон-ря 7 июля 1837 г. и его переносе в том же году по благословению митр. Филарета (ЦГИА СССР. Ф. 796. Оп. 113. Д. 598; Токмаков. 1896. С. 45-49).